Виктория Славина Книга Читать
Славина Ольга 'Mr. Loser' А он знает способ, как не отчаяться. Но от Джеффри. Feb 3, 2015 - Как пишет Виктория, вычитывать ее нужно 40 дней: утром, натощак. (Под редакцией Виктории Славиной. Книга «Школа Гейш.
Токарева Виктория Лавина Виктория Токарева Лавина повесть Пианист Месяцев Игорь Николаевич сидел в самолете и смотрел в окошко. Он возвращался с гастролей по Германии, которые заняли у него весь ноябрь.
Добавить в мою библиотеку. Страница автора на языке: Русский. Средняя оценка книг: 8.95 (21). Пол: женский. Человек просмотрело за: Сегодня: 11. Месяц: 1.26 тыс. Год: 11.5 тыс. Всё время: 26.7 тыс. Мой статус автора: - - Прочитан.
Месяцев боялся летать. Каждый раз, когда слышал об авиакатастрофе или видел в телевизионном экране рухнувший самолет, он цепенел и неестественно сосредоточивался. Знакомый психоаналитик сказал, что это нормально. Инстинкт самосохранения. Только у больных людей этот инстинкт нарушен, и они стремятся к самоликвидации. Смерть их манит.
Здоровый человек хочет жить и боится смерти. Месяцев хотел жить. Хотел работать. Жить - значит работать.
Работать значит жить. До восемьдесят четвертого года, до перестройки, приходилось ездить с гастролями в медвежьи углы, по огородам, играть на расстроенных роялях в клубах, где сидели девки с солдатами, дремали пьяные бомжи. Сейчас Месяцев играл на лучших роялях мира. И в лучших залах. Но кому бы он ни играл бомжам или буржуям, - он неизменно играл для себя.
И это спасало. Немецкие города были аккуратные, маленькие, как декорации к сказкам братьев Гримм. Принимали хорошо, кормили изысканно. Однажды на приеме у бургомистра Месяцев ел нечто и не мог понять, что именно. Спросил у переводчицы Петры: - Чье это мясо?
- Это такой американский мужчина, который весной делает р-р-ру-у. Тетерев, - догадался Игорь. согласилась переводчица. Не мужчина, а птица, - поправил Месяцев. Но вы же поняли. Петра мило улыбнулась. Она была маленькая и тощенькая, как рыбка килька.
И такие же, как у рыбки, большие, чуть-чуть подвыпученные глаза. Игорь не влюбился. Он видел, что она ждет. Но не влюбился. Он вообще не влюблялся в женщин. Он любил свою семью. Семья - жена.
Он мог работать в ее присутствии. Не ощущалась, как не ощущается свежий воздух.
Дышишь - и все. Он любил по утрам пить с ней кофе. Она сидела закинув ногу за ногу, с сигаретой, красивая с самого утра. Сигарета длинная, ноги длинные, волосы длинные и нежная привязанность, идущая из глубины жизни. Зачем какие-то любовницы - чужие и случайные, когда так хорошо и прочно в доме.
Сын Алик - это особая тема. Главная болевая точка. Они яростно любили друг друга и яростно мучили. Все душевные силы, оставшиеся от музыки, уходили на сына. Месяцев смотрел в окошко самолета. Внизу облака, а сквозь них просматривается бок земли. Говорят, если самолет раскалывается в воздухе, люди высыпаются в минус пятьдесят градусов и воздушные потоки срывают с них одежду, они летят голые, окоченевшие и, скорее всего, мертвые.
Но зачем об этом думать. Знакомый психиатр советовал переключаться. Думать о чем-то приятном. О жене, например. Они знали друг друга с тринадцати лет. С седьмого класса музыкальной школы. Первый раз поцеловались в четырнадцать.
А в восемнадцать поженились и родили девочку Аню. Но настоящей его женой была музыка. Игорь Месяцев в ней растворялся, он ее совершенствовал, он ей принадлежал. А жена принадлежала семье. После окончания консерватории жена пошла преподавать.
Имела частные уроки, чтобы заработать. Чтобы Месяцев мог ни о чем не думать, а только растворяться и расти.
Рос он долго, может быть, лет пятнадцать или даже восемнадцать. А есть надо было каждый день. Жена не жаловалась. Она выражала себя через самоотречение.
Любовь к близким - вот ее талант. После близких шли дальние - ученики. После учеников - все остальное. Она любила людей. Внешне жена менялась мало. Она всегда была невысокая, плотненькая, он шутя называл ее 'играющая табуретка'.
Она и сейчас была табуретка - с гладким миловидным лицом, сохранившим наивное выражение детства. Этакий переросший ребенок.
Игорь Месяцев не задумывался о своем отношении к жене. Но когда уезжал надолго, начинал тосковать, почти болеть. И подарки покупал самые дорогие. В этот раз он купил ей шубу из норки за пять тысяч марок.
Стоимость машины. В сорок восемь лет жена получила свою первую шубу.
Но лучше поздно, чем никогда. Дочери он вез вечерний туалет: маленькое черное платье с голой спиной. А к нему сопровождение: туфли, сумка и ожерелье: аметист в белом золоте. Петра выбирала. Когда она надела все это и вышла из примерочной, Месяцев обомлел. Я сейчас заплачу, - сказал он, имея в виду слезы.
Петра поняла, что он собирается не плакать, а платить, и сказала: - Гут. Сыну он привез все, с головы до ног, на четыре времени года. А поверх всего - куртку цвета 'золотой теленок'. Не серийную, а коллекционную.
Такая куртка существовала в одном экземпляре. Сын рос совершенно иначе, чем дочь. У дочери все складывалось нормально, как в учебнике.
Родилась, ходила в детский сад, потом в школу. Училась без блеска, но добротно. Выросла - встретила мальчика. Выходить замуж не торопится. Не торопится садиться на шею родителям и сажать своего Юру.
Ждет, когда Юра сам встанет на ноги. Красивая, сдержанная, деликатная девочка. Как в сказке.
Сын - как в кошмарном сне. Сначала не мог родиться, тащили щипцами. Железные щипцы на мягкие кости головы.
Потом перепутал день с ночью. Днем спал, ночью орал. Все вокруг ходили шатаясь. В детском саду стал хватать инфекции: то ветрянка, то скарлатина с осложнениями.
Неделю ходит, три болеет. Пришлось забрать из сада.
Все деньги уходили на няньку. Школу ненавидел. Может, виновата система всеобщего обучения, а может, сам Алик.
Избаловался вконец, сошел с резьбы. Когда учителя пытались его воспитывать - не возражал, но смотрел с таким презрением, что хотелось дать ему в морду.
В морду - нельзя. А выгнать - можно. Жена ходила в школу, унижалась, дарила подарки. В десятом классе нанимала учителей, платила деньги. Наконец школа позади. Впереди Армия. Армия и Алик - две вещи несовместные.
Армия - машина подчинения. Алик человек-противостояние. Машина сильнее человека. Все кончится для Алика военным трибуналом.
Ясно: его посадят в тюрьму, а в тюрьме изнасилуют всем бараком. Значит, надо положить в больницу, купить диагноз 'шизофрения' и получить белый билет. Шизофреники от Армии освобождаются.
Психически неполноценные не должны иметь в руках оружие. Жена куда-то ходила, договаривалась, платила деньги.
Дочь выросла практически бесплатно и бескровно. А на сына утекали реки денег, здоровья, километры нервов. А что в итоге?
Сам сын - любимый до холодка под ложечкой. Это любовь, пропущенная через страдания и обогащенная страданием. Любовь-испытание, как будто тебя протаскивают через колючую проволоку и едва не убивают. Но не убивают. Сплошная достоевщина.
Вот такие разные: жена с ее возвышенным рабством, дочь - праздник, сын - инквизиторский костер, теща - объективная, как термометр, - все они, маленькие планеты, вращались вокруг него, как вокруг Солнца. Брали свет и тепло.
Он был нужен им. Потому что было кому давать. Скучно жить только для себя одного. Трагедия одиночества - в невозможности отдачи. Игорь уезжал с одним чемоданчиком, а возвращался с багажом из пяти мест.
В эти чемоданы и коробки был заключен весь гонорар, заработанный за ноябрь, а если точнее - за всю прошлую жизнь. Труд пианиста - сладкая каторга, которая начинается в шесть лет. Все детство, отрочество, юность и зрелость - это клавиши, пальцы и душа. Так что если разобраться, на тележке, которую катил перед собой Месяцев, проходя таможенный досмотр, лежали его детство, молодость и зрелость. Встречали дочь и жених Юра. Дочь не бросилась на шею. Она была простужена, немножко бледна, шмыгала носиком и сказала как-то в никуда: - Ко мне папочка приехал.
А когда садились в машину - еще раз, громче, как бы не веря: - Ко мне папочка приехал. Месяцев понял, что жених женихом, а отца ей не хватает. Отец заботится и ничего не требует.
А жених не заботится и весь в претензиях. Юра сел за руль. Был мрачноват. Месяцев заметил, что из трехсот шестидесяти дней в году триста у него плохое настроение.
Характер пасмурный. И его красавица дочь постоянно существует в пасмурном климате. Как в Лондоне. Или в Воркуте. Москва после немецких городов казалась необъятно большой, неуютной, неряшливой. Однако везде звучала русская речь, и это оказалось самым важным. Языковая среда.
Без языка человек теряет восемьдесят процентов своей индивидуальности. Казалось бы, зачем музыканту речь? У него своя речь музыка. Но, оказывается, глухим мог работать только Бетховен. Так что зря старалась Петра, лучилась своими золотыми глазками, зря надеялась.
Домой, домой, к жене-табуретке, к Москве с ее безобразиями, к своему языку, которого не замечаешь, когда в нем живешь. Месяцев ожидал, что сын обрадуется, начнет подскакивать на месте. Он именно так выражал свою радость: подскакивал.
И жена всплеснет ручками. А потом все выстроятся вокруг чемоданов. Замрут, как столбики, и будут смотреть не отрываясь в одну точку. И каждый получит свой пакет. И начнутся примерки, гомон, весенний щебет и суета. А он будет стоять надо всем этим, как царь зверей. Однако жена открыла дверь со смущенным лицом.
Сын тоже стоял тихенький. Как настроить гбо 4 поколения. А в комнате сидел сосед по лестничной клетке Миша и смотрел растерянно.
Месяцев понял: что-то случилось. Татьяна умерла, - проговорила жена. Я только что вошел к ней за сигаретами, а она сидит на стуле мертвая, - сказал Миша. Татьяна - соседка по лестничной клетке.
Они вместе въехали в этот дом двадцать лет назад. И все двадцать лет соседствовали. Месяцев сообразил: когда они с багажом загружались в лифт, в этот момент Миша вошел к Татьяне за сигаретами и увидел ее мертвой. И, ушибленный этим зрелищем, кинулся к ближайшим соседям сообщить. Радоваться и обниматься на этом фоне было некорректно. И надо же было появиться Мише именно в эту минуту.
проговорил Месяцев. Как ужасно, - отозвалась дочь.
А как это случилось? - удивился Юра. Пила, - сдержанно объяснил Миша. У нее запой продолжался месяц. Сердце не выдержало, - вздохнула жена. Я ей говорила. Татьяне было сорок лет.
Начала пить в двадцать. Казалось, она заложила в свой компьютер программу 'Самоликвидация'. И выполнила эту программу. И сейчас сидела за стеной мертвая, с серым спокойным лицом.
А Месяцев заложил в свой компьютер программу 'Самоусовершенствование'. И выполнил эту программу. У каждого своя программа.
Надо ее матери позвонить, - сказал Миша поднимаясь. Только не от нас, - испугался Алик. выдохнула жена.
За ним закрыли дверь и почему-то открыли окна. Настроение было испорчено, но чемоданы высились посреди прихожей и звали к жизни. Не просто к жизни, а к ее празднику.
Все в молчании выстроились в прихожей. Месяцев стал открывать чемоданы и вытаскивать красивые пакеты. Жена при виде шубы остолбенела, и было так мило видеть шок счастья. Месяцев накинул ей на плечи драгоценные меха. Широкая длинная шуба не соответствовала ее росту. Жена была похожа на генерала гражданской войны в бурке. Дочь скинула джинсы, влезла в маленькое платьице с голой спиной и стала крутиться перед зеркалом.
Для того, чтобы увидеть со спины, она стала боком и изогнулась вокруг себя так ловко и грациозно, что Месяцев озадачился: как они с женой со своими скромными внешними возможностями запустили в мир такую красоту? Это не меньше, чем исполнительская деятельность. Сын держал в руках куртку. Она полностью соответствовала его амбициям. Дорогая и скромная, как все дорогие вещи. Сын надел ее на себя и подпрыгнул два раза. Не очень высоко.
Как цыпленок. Он и был еще маленький, несмотря на метр восемьдесят вверх.
Постепенно отвлеклись от соседки Татьяны. Переключились на свое. На радость встречи. Папочка приехал.
Виктория Славина Книга Читать
Вопросы, опять вопросы, немцы, Шопен, Шнитке, закон о борьбе с преступностью, снова немцы, кулон с аметистом. Жена накрыла на стол. Месяцев достал клубничный торт, купленный в аэропорту в последние минуты. Живые ягоды были затянуты нежной пленкой желе. Это ознакомительный отрывок книги.
Книги Читать Бесплатно
Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента 'ЛитРес'.